Мама так нежно мне улыбалась, что я немного расслабилась. Волнение в её глазах я не заметила.
Закончив с завтраком, мы оделись и поехали в больницу.
Дорога была свободная, и доехали мы быстро. У регистратуры нас уже ждал Пётр.
– Привет, Марьяна! – Бодрым голосом поприветствовал он. – Жду тебя в кабинете.
Отдав одежду в гардероб, я пошла в уже знакомый кабинет, где меня ждал врач.
– Здравствуйте.
Я села в мягкое кресло с кожаными ручками и ждала, когда Пётр закончит что-то писать.
– Марьяна, ты говорила, что больше не принимаешь препараты для похудения, не вызываешь рвоту. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. – Пожала я плечами.
– Тебе комфортно?
– Да, вполне.
Врач встал и подошёл к двери. Я услышала щелчок замка, после чего он снова вернулся на своё место.
– Марьяна, я хочу, чтобы ты рассказала мне правду. – Сказал он, склонив голову на бок. – Ты можешь не беспокоиться, что кто-то войдёт. Хочешь плакать – плачь. Ругаться – ругайся. Но говори правду! Всё тобой сказанное, останется здесь.
– Мне не комфортно, – я закусила нижнюю губу, – смотреть на себя в зеркало, носить джинсы, майки… Я вижу, что у меня появились щёки после того, как перестала вызывать рвоту. Болезненная худоба нравилась мне. Это выглядело так чертовски эстетично! Свои ограничения в еде и рвоту я считала очередным испытанием, которое нужно пройти. Мне нравилось чувство лёгкости в желудке, я гордилась, что продержалась ещё один день в таком режиме.
– Что ты чувствовала?
– Блаженство и лёгкое головокружение!
– Что ты хотела бы иметь в итоге после того, как добилась бы заветной цифры на весах? – Спросил Пётр, нахмурив брови.
– Носить лёгкое кружевное платье, которое бы облегало тоненькую талию и оголяло ключицы.
– Что ты ещё чувствовала, Марьяна? – Тихим голосом, спросил он.
– Осознание того, что я слишком слабая для всего этого! У меня нет силы воли и терпения.
Мне было стыдно перед мамой за такие глупые поступки. Это не стоит её переживаний, но желание быть совершенной…
– Это желание сильнее, да?
– Нет, если я сижу здесь… – Я поняла, что плачу, нервно улыбнувшись, вытерла слёзы рукавом.
– Ты сказала, что тебе нравилась эстетичность худобы, это навязанное кем-то или твоё собственное мнение?
– Всем нравятся хорошенькие худенькие девочки.
– Людям нравится человек, а не полнота его талии, не худоба его бёдер, не цвет волос и даже не размер обуви. Это всё не имеет значения. Это всё не определяет тебя. Ты нравишься, не число калорий в день, не твои волосы, не цвет помады. Ты – это не число приседаний, которые ты можешь сделать, не лёгкое кружевное платье, не сантиметры в талии, не щёки. Ты не что-либо ещё в этом роде. Ты – это твой характер, амбиции, что движут тобой, цели, что ты ставишь перед собой. Ты, Марьяна – это все твои мысли, это вещи, которые кажутся тебе смешными. Ты должна быть прекрасной не формой тела, а объёмом своей души. Слышишь?
Я слышала и, кажется, понимала его.
Думаю, что если бы тогда я знала, что нравлюсь Игорю и все его обидные слова это лишь форма привлечения внимания, то я не стала начинать худеть таким способом.
Чёрт возьми, люди не имеют права так просто говорить всякие гадости! Кто-то тратит годы для того, чтобы научиться себя любить, а кто-то другой разрушает всё несколькими фразами.
Пётр проводил меня до кабинета, где мне нужно сдать анализы и попрощался. Он сказал, что это был наш последний сеанс…
* * *
После обеда ко мне пришли Ксеня и Тоша. Мама приготовила оладьи с вишнёвым вареньем и оставила нас.
Тоша рассказывал о новом чемпионате в его игре, а мы внимательно его слушали.
– В общем, если я выиграю, то меня пригласят в столицу на игру, а это уже уровень. – Воскликнул он.
– Уровень понятный лишь геймерам. – Смеялась Ксеня.
– У меня есть крутая мышка, – подмигнул он мне, – я не сомневаюсь в победе!
– Надеюсь, ты выиграешь! – Улыбнулась я другу.
– За это есть реальный приз? – Спросила Ксеня.
– Триста пятьдесят тысяч! – Торжественно воскликнул он. – Когда я их получу, то пятьдесят тысяч потрачу на вас, обещаю!
Мы засмеялись, ведь это было мило и трогательно, но так наивно.
– Я сегодня сдала анализы. – Тихо сказала я. – Медсестра так смотрела на меня, неуютно…
– Я тоже сдала, – вздохнула Ксеня, – и мама смотрела на меня взглядом: «Ксения, если в твоей крови найдётся хоть что-то, то я повторю поступок Тараса Бульбы.»
– Она допускает мысль, что в твоей крови могут быть наркотики? – Удивилась я.
– Это просто моя мама. – Пожала она плечами. – Она допускает всё, а не доверяет мне только по тому факту, что я её дочь!
– Мне плевать на результаты этих тестов, – усмехнулся парень, – даже если вы обе сидите на героине, то я всё равно буду вас любить.
– О, Тоша! – Смутилась подруга.
– По крайней мере, это объяснит, какого хрена вы гуляли с Каховским.
– Ой, Тоша, перестань! – Засмеялась я. – Тема исчерпала себя.
– Вовсе нет. – Покачал он головой. – Тема вечная! Я шуток ещё на месяц вперёд написал.
– Если я вынуждена слушать это месяц, то я договорюсь о ещё одной прогулке с Игорем. – Закусив губу, улыбалась Ксеня. – Тем более гулять с ним мне понравилось! Он так мил с Марей.
– Закрой свой миленький ротик. – Улыбаясь, сказал Тоша.
Я заметила, что он зажал руку в кулак так сильно, что костяшки побелели. Но по его виду не было видно, что он злится… Улыбался, смеялся, шутил. А потом вышел покурить…
Его не было минут пятнадцать двадцать и за это время, видимо, смог совладать со своими эмоциями, потому что вернулся он, как ни в чём не бывало.
– Как вы смотрите на то, чтобы включить фильм?
– Какой? – Спросила Ксеня.
– Выберите любой, только не вот эти ваши дамские сопли, пожалуйста!
Ксеня выбрала новый фильм ужасов, и мы сели на ковёр перед телевизором.
Смотреть фильм ужасов с Тошей просто невозможно! Он превращает это в каламбур, и мы не можем сосредоточиться на фильме!
– О, нет, Джейн! – Закричал друг. – Не спускайся в подвал, там труп! Джейн!
– Тоша, заткнись!
– Ксеня, я пытаюсь её спасти! Джейн, твою за ногу, зачем ты открыла дверь?!
– Дай я послушаю!
– Кого? Её сожрут зомби!
– Да замолчите вы оба!
